Сказка поди туда не знаю куда, принеси то не знаю что. Поди туда — не знаю куда, принеси то

Сказка Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что – история с испытаниями, приключениями, фантастическими персонажами и помощниками. Поучительную сказку с интересом прочитают онлайн взрослые и дети.

Сказка Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что читать

Кто автор сказки

Эта удивительная сказка – произведение устного народного творчества. Обработал ее фольклорист А.Н. Афанасьев.

В лесу царский стрелок подстрелил непростую птицу. Обернулась она девушкой неописуемой красоты. Женился Андрей на ней. Только царю приглянулась красавица Марья. Задумал он уничтожить стрелка, чтобы взять ее в жены. Дал царь задание стрелку сходить в потусторонний мир проведать его батюшку. Марья была наделена волшебными способностями. Научила она мужа, как в дороге опасностей избежать. Выполнить второе задание – добыть Баюна, кота-людоеда, тоже помогла Андрею жена. Как выполнить главное задание царя, никто не знал. Пошел Андрей, куда волшебный клубок Марьи-царевны покатился. Очутился у Бабы-яги, матери Марьи. Ведьма подсказала зятю, где найти волшебного помощника Наума, который мог исполнять все желания. За доброту парня сват Наум обещал верно ему служить. Помог он добыть заморские диковинки, которые пригодились Андрею. Домой вернулся стрелок, богатый дворец на пустынном берегу поставил, одолел злого царя и стал справедливо и мудро царствовать. Читать сказку онлайн можно на нашем сайте.

Анализ сказки Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что

В сказке силам зла противопоставляются силы добра. Образы положительных героев идеализированы. Андрей – смелый, добрый, решительный. Марья привлекает не только внешней красотой, но и внутренней. К тому же, она наделена волшебной силой, которую использует, чтобы помочь мужу. Главная мысль сказки Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что – за свое счастье нужно бороться.

Мораль сказки Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что

Пословицы, поговорки и выражения сказки

Что другим пожелаешь, то сам получаешь.
Корень зла – в дурных мыслях.

У одного короля был честный слуга. Однажды король купил неукротимого жеребца.
Конюхи измучились, стараясь его объездить, сделать смирным, но напрасно! Неукротимый был, неукротимым остался. Тогда король сказал слуге:
– Попытайся ты усмирить негодника.
– Хорошо. Можно попытаться.
Сказано – сделано. Верный слуга ловко вскочил в седло.
Жеребец сразу, как ужаленный, метнулся и пошёл со скоростью ветра – только пыль столбом.
Долго мчался скакун галопом по болотам, по лесам. Давно уже они в чужом краю, в котором ездок в жизни не бывал, а конь всё скачет и скачет.
Наконец впереди, на счастье, показались два дерева. Бешеный конь хотел проскочить между ними, да и застрял – деревья-то очень близко стояли друг к другу.
Слуга слез с бешеного жеребца. Но куда теперь пойти, куда деться? Чужая сторона, не знает он здесь ни утра, ни вечера. А кругом лес.
Делать нечего, пошёл куда глаза глядят. Неужели нигде человек не встретится? Шёл, шёл и вышел на поляну. А на поляне стоят крестьянские дворы. Вошёл он в один двор, встретил старого-престарого седого старичка.
– Куда, сынок, путь держишь? – спросил старичок.
Так, мол, и так: заблудился, устал, дорогу домой ищу.
– Куда спешишь, сынок, что у тебя – дом горит? Раз устал – отдохни, поживи у меня, будешь мне товарищем.
Слуга поблагодарил старичка и остался.
Отдыхает он, осматривается, обходит хозяйство. Видит, за домом возле леса большой красивый сад, а в саду множество ворот. Гость охотно прогулялся бы и по саду, но старичок говорит:
– Погоди, погоди, с пустыми руками и без совета не ходи! Вот тебе связка ключей, отпирай какие хочешь ворота и гуляй где тебе вздумается! Только не отворяй те ворота, которые завязаны лыком, не входи туда!
На первый день слуга погулял по саду и не тронул ворота, завязанные лыком. На другой день погулял и тоже не тронул. На третий же день подумал слуга и решил:
– Что за чудеса там могут быть? Всюду можно ходить, а туда нет? Хоть в щёлку погляжу.
И тут же развязал лыко. Открыл ворота, видит – большой луг, а посреди луга –тихое, блестящее озеро. Дошёл до озера, посмотрел немного и хотел вернуться, да слышит – что-то засвистело в воздухе. Глядь – три белые утки опустились на берег озера, обернулись прекрасными девушками, сбросили одежды и пошли купаться.
Слуга подумал:
"Эх, чтоб тебе пусто было! Таких чудес в жизни не видел! Шутки ради надо взглянуть на их одежду поближе".
Слуга взял одежду самой красивой девушки, вертит её в руках и дивится. Та, которой принадлежала одежда, заметила это, подплыла к берегу и жалобно просит:
– Милый молодец, не шути со мной, не тронь мою одежду!
Что делать?
У парня доброе сердце. Положил он одежду на землю, и в то же мгновенье девушки обернулись утками, а его превратили в голубя. Утки сразу улетели, а голубь только вслед поглядел.
Вот тебе раз!
Вечером старичок пришёл во двор, видит голубя на шесте. Старичок, конечно, сразу понял, что произошло, побранил своего гостя и снова превратил его в человека.
На другой день старичок опять ушёл в лес и оставил парня дома одного. Тот гулял, гулял по саду, не удержался, развязал лыко на воротах и снова пошёл на берег озера.
Постоял, посмотрел он на озеро и хотел уже возвращаться назад.
Но тут засвистело в воздухе, опять прилетели белые утки, мигом обернулись красивыми девушками и пошли купаться.
Слуга думает:
"Эх! Чтоб тебе пусто было! Такие чудеса лишь раз в жизни видишь. Шутки ради надо поглядеть на их одежду поближе".
И снова он взял одежду самой красивой девушки, вертит в руках и дивится, разглядывает. Но та, которой принадлежала одежда, увидела, что дело плохо, подплывает к берегу и жалобно просит:
– Добрый молодец, не тронь мою одежду!
Что делать? У парня золотое сердце. Отдал он одежду. Но в то же мгновенье девушки обернулись утками и улетели, а молодец обернулся поросёнком и только вслед им поглядел.
Вечером, вернувшись, старичок увидел посреди двора поросёнка и сразу понял, что произошло. Делать нечего, превратил поросёнка снова в человека и говорит:
– Если уж тебе эта девушка так сильно нравится, то мне не жаль, бери её в жёны!
– Да как же её взять, если она ни минутки со мной не остаётся! Как отдам одежду, так она и улетает!
– Не остаётся? Как же она останется, если ты такой недогадливый! Зачем отдал одежду, зачем позволил уговорить себя? Не отдавай одежду, пока не пообещает с тобой быть!
На следующий день старичок опять ушёл в лес. На этот раз парень тут же развязал лыко, сел на берегу озера и стал ждать. Белые утки скоро прилетели, обернулись девушками, и пошли в воду купаться. Парень схватил одежду той девушки, которую высмотрел.
А девушка подплыла к берегу и просит:
– Добрый молодец, не шути со мной! Положи одежду на место!
– Нет, красавица! Теперь можешь просить сколько хочешь, не будет по-твоему. Обещай не улетать прочь, обещай стать моей невестой, тогда отдам твою одежду!
Делать нечего, девушка обещала остаться.
Сестры её превратились в уток и улетели, а красавица пошла за молодцем к старику, в его крестьянский двор. Тут они и свадьбу сыграли.
Проходят дни, проходят недели. Через некоторое время парень говорит старичку:
– Пора мне возвращаться к моему королю, а то он не знает, куда я делся.
Старичок отвечает:
– Иди, иди, сынок, живи счастливо! Только будь осторожен, не хвались перед королём своей женой.
Пусть будет так.
Слуга вернулся домой и никому не рассказал, что на чужбине женился на такой красавице. Жена его тоже не показывается на глаза, ни королю, ни кому другому. И всё было бы хорошо, но король стал замечать, что слуга не такой, каким был прежде. Где бы он ни был, всегда спешит обратно в свой дом.
Тут и проведал король, что у слуги жена красивая, как солнышко.
"Это не годится!- решил король.- Такие красивые жёны должны быть только у королей. Как бы мне её отнять? Надо позвать колдуна на помощь!"
Приходит колдун.
– Что хорошего скажете?
Так, мол, и так: у слуги жена красавица, как солнце. Как бы заполучить её себе?
– Как заполучить? Дай слуге такую работу, какую он не сможет выполнить. Погубишь его, и красавица станет твоей. Какую работу задать ему, это я тебе завтра скажу, ведь такое серьёзное дело сразу не сообразишь!
Король с нетерпением ждёт утра.
Рано-ранёхонько колдун спешит в замок с советом, который надумал за ночь. Но по дороге – мост. Вышел из-под моста старичок и говорит колдуну:

– Пусть слуга приведёт свирепого льва. Он за тридевять земель лежит, в долине под терновым кустом.
Зовёт король слугу:
– Слушай! За тридевять земель, в долине под терновым кустом, лежит свирепый лев. Приведи его ко мне как можно скорее. Если не приведёшь – в живых не останешься.
Услыхав это, слуга, опечаленный, идёт к своей жене.
– Не печалься,- говорит ему жена,- ложись спать, наберись силы. Я за ночь сотку узорчатый платок и заверну в него хлеб тебе на дорогу. Только одно запомни: храни платочек в дороге как зеницу ока. Если он пропадёт, и ты пропадёшь.
Слуга перестал горевать и сладко уснул. А жена за ночь соткала такой красивый платок, какого во всём королевстве никогда не видывали. На рассвете платок был готов. Жена разбудила мужа и проводила в путь, в дальнюю дорогу.
Идёт слуга день, идёт второй. Шагает неделю, шагает другую. Но конца пути не видно. На третью неделю, тёмной и дождливой ночью, заметил он небольшой огонёк. Пошёл в ту сторону, увидел домик, постучался. Вышла молодая девушка и приветливо пригласила войти. Принесла она воды умыться с дороги, но полотенца не оставила. Слуга умылся, огляделся: полотенца нет. Вытерся платком, что жена соткала.
Девушка увидала этот платок.
– Такие платки только моя сестра умеет ткать,– сказала она.- Где ты взял такой?
Так, мол, и так, говорит слуга, жена моя ткала и вышивала.
– Значит, твоя жена – моя сестра. Значит, из-за моей сестры ты должен привести королю свирепого льва. Хорошо, что я это узнала!
Сказав это, девушка схватила платок и выскочила за дверь. Слуга огорчился:
– Что же теперь будет? Жена наказывала хранить платок.
Но его тревога была напрасной. Вскоре девушка вернулась радостная:
– Возьми свой платок! Здесь поблизости находится та долина, которую ты ищешь. На краю долины увидишь терновый куст, за кустом лежит лев, а под кустом играют львята. Подползи к кусту с солнечной стороны и потискай одного львёнка, чтобы тот запищал. Лев бросится на тебя, а ты накинь ему на нос платочек! Лев сразу станет покорным, как собачонка, и ты сможешь увести его куда захочешь.
Слуга так и сделал. Поймал льва и привёл его к королю. Король велел впустить льва в сад. Снова король зовёт колдуна за советом. Но колдун ответил:
– Подожди до утра. Ведь такое серьёзное дело сразу не сообразишь!
Рано утром колдун спешит к королю. Но по дороге – мост, а из-под моста выходит тот же старичок и говорит:
– Куда спешишь, злодей? Не тронь слугу, не то оба вы попадёте в пекло – и ты, и король!
Но разве колдун послушается! Махнул рукой и идёт своей дорогой. Пришёл к королю и сказал:
– Вели слуге принести вечно цветущую яблоню, которая растёт в саду за сорок девять королевств, в пятидесятом.
Зовёт король слугу:
– Слушай! За сорок девять королевств, в пятидесятом, растёт вечно цветущая яблоня. Доставь её мне как можно скорее! А нет –в живых не останешься!
Услыхав это, слуга, опечаленный, пошёл к жене.
– Не печалься!– говорит ему жена.- Ложись спать. Набирайся силы. Я за это время сотку узорчатый платок и заверну в него хлеб на дорогу. Только одно запомни: храни платок в дороге как зеницу ока! Если пропадёт платок, и ты пропадёшь!
Слуга перестал горевать и лёг спать. А жена за ночь соткала и вышила такой красивый платок, какого во всём королевстве никто не видывал. На рассвете платок был готов. Жена разбудила мужа и проводила его в чужие края.
Идёт слуга день, идёт другой. Шагает неделю, шагает другую, но всё нет конца пути. На третью неделю, тёмной и дождливой ночью, заметил огонёк. Пошёл туда, увидел домик, постучался в дверь. Выходит молодая девушка и приветливо приглашает его в дом. Девушка принесла ему воды умыться с дороги, только полотенце не повесила.
Путник умылся, огляделся: нет полотенца. Вытерся платком, что жена вышила. Девушка, заметив красивый платок, сразу спросила:
– Такие платки только моя сестра умеет ткать и вышивать. Где ты взял такой?
Так, мол, и так, жена моя ткала и вышивала, говорит слуга.
– Значит, твоя жена – моя сестра. Значит, из-за моей сестры ты должен принести королю вечно цветущую яблоню! Хорошо, что я это знаю.
Тут девушка выхватила платок и выбежала за дверь. Слуга огорчился:
– Что же теперь будет? Жена наказывала хранить платок как зеницу ока.
Но тревога была напрасной. Скоро девушка вернулась радостная:
– Возьми свой платок! Вечно цветущая яблоня растёт тут неподалёку. Влезь на неё и накрой верхушку платком, тогда яблоня станет маленькой, как цветочек, и ты её легко сможешь принести королю. Когда посадишь цветок в королевском саду, сними платок – и маленький цветочек сразу превратится в цветущую яблоню.
Слуга всё сделал как надо и принёс королю вечно цветущую яблоню. Король увидел, что яблоня уже в саду, нахмурился от злости и снова зовёт колдуна. Что теперь велеть слуге сделать?
А колдун говорит:
– Подожди до утра, ведь такое серьёзное дело сразу не сообразишь!
Прошла ночь.
Рано утром колдун спешит к королю. Но по дороге снова мост, а из-под моста вышел старичок и говорит:
– Куда мчишься, злодей? Не тронь слугу, не то оба вы попадёте в пекло – и ты, и король!
Но разве колдун послушается! Махнул рукой и идёт своей дорогой. Пришёл к королю и говорит:
– Скажи слуге так: "Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что!"
Король зовёт слугу и приказывает:
– Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что!
Услыхав такой приказ, слуга сильно загоревал. Идёт он к жене. Жена успокаивает мужа, но и сама не знает, как такое дело выполнить.
– Не печалься,– говорит она,– ложись спать, набирайся силы, а я сотку платок вдвое больше прежних, с ещё более красивым узором и заверну в него хлеб тебе на дорогу. Только храни платок как зеницу ока! Если он пропадёт в дороге, и ты пропадёшь.
Слуга лёг спать, а жена всю ночь ткала и вышивала. На рассвете платок был готов. Жена разбудила мужа и проводила его в чужие края.
Слуга ещё и за ворота не вышел, а король уже зовёт его жену к себе во дворец.
– А ты знаешь, красавица, на этот раз твой муж не вернётся. Куда же ты, вдова, денешься? А мне жена нужна. Иди ко мне в королевы!
Жена слуги думает: "Два раза я тебя перехитрила и в третий раз обману", а вслух отвечает:
– Спасибо за честь. Я тоже не верю, что мой муж вернётся. Но всё же год подожду, как положено.
Хорошо. Пусть будет так.
А слуга идёт день, идёт другой. Идёт неделю, идёт другую, и всё нет конца пути. На третью неделю, тёмной и дождливой ночью, заметил небольшой огонёк. Пошёл туда, увидел домик, постучался в дверь. Вышла молодая девушка и приветливо пригласила в дом.
Девушка принесла воды умыться с дороги, но полотенце не повесила. Слуга умылся, огляделся: нет полотенца. Вытерся тем платком, что жена вышила. Но девушка, заметив платок, сразу спросила:
– Где ты взял платок? Такие платки только моя сестра умеет ткать и вышивать.
Так, мол, и так, жена ткала и вышивала, говорит слуга.
– Значит, твоя жена – моя сестра. Значит, из-за моей сестры ты должен идти туда – неизвестно куда, принести то – неизвестно что! Хорошо, что я об этом узнала!
Сказав это, девушка схватила платок и выбежала за дверь. А слуга огорчился:
– Жена строго наказывала хранить платок как зеницу ока…
Ждёт слуга день, ждёт другой – девушки нет как нет. К вечеру третьего дня она опечаленная прибежала.
– Не смогла я узнать, как тебе выполнить королевскую волю. Пойдём теперь к старой матушке-Земле. Пади к её ногам, спроси у неё, что тебе надо делать.
Пошли они оба к матушке-Земле. Слуга упал к ногам матушки-Земли и слёзно молил её. Но матушка-емля была сердита, что тревожат её покой.
– Что ты хочешь, человек?
– Скажи, где мне найти "Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что"?
Матушка-Земля созвала птиц.
– Ну, птицы мои,– воскликнула матушка-Земля,– не знаете ли вы, как ему помочь?
Птицы ответили:
– Не знаем, матушка!
Тогда матушка-Земля созвала зверей и спросила у них, не знают ли они, как помочь человеку.
– Не знаем, матушка! – ответили звери.
– А все ли вы сюда явились? – спросила матушка-Земля.– Все ли – и бегающие, и ползающие, и скачущие?
– Нет, не все! Вон хромая лягушка осталась позади.
Прискакала хромая лягушка. Матушка-Земля сердится:
– Ты почему так поздно? – Да, матушка, не сердись, пролежала больная семь месяцев, ещё слабость в костях чувствую.
– Ну ладно, ладно. Не можешь ли ты найти этому человеку "Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что"?
– Как же не могу? Конечно, могу.
Лягушка сразу запрыгала вперёд, а слуга пошёл за ней. Наконец оба пришли к маленькой избушке без окон. Лягушка перепрыгнула через порог, слуга вошёл за ней вслед. Там в избушке, в углу, оказалась потайная норка. Лягушка прыгнула туда и исчезла. Слуга стоит возле норки и раздумывает: "Здесь ли то, что я ищу? Попробую-ка позвать".
– "Пойди туда – не знаю куда,– крикнул слуга,- принеси то – не знаю что"! Иди сюда, если ты здесь!
Как только сказал он это, сразу под землёй начали играть и плясать, поднялся шум и гром. Слуга спросил:
– Отвечай мне: ты тот, кого я ищу?
Голос из-под земли ответил:
– Я-тот!
– Ну, если ты тот, так иди за мной. Да скажи, по какой дороге поскорее домой попасть? До конца года я должен туда вернуться.
Голос ответил:
– Если пойдём напрямик, то домой вернёмся вовремя, а пойдём в обход – скорее, чем через год, не явимся. Однако прямая дорога не легка. Там на пути лежит дракон. Он за версту притягивает человека к себе и проглатывает.
– Разве никак нельзя справиться с драконом?
– Кто умеет, тот может. Пообещай дракону самые сладкие кушанья, какие есть на свете. И скажи, что когда он примется эти яства отведывать, то для него будут играть и танцевать. И тогда он тебя не проглотит. О кушаньях ты не беспокойся, я доставлю всё, что пожелаешь. Но помни: как только дракон отведает сладкой еды, да услышит музыку, и увидит танцы, то от удовольствия он начнёт пьянеть. Тогда будь умён и потребуй, чтобы за твоё угощенье да за такую чудесную музыку и красивые танцы дракон подарил бы тебе ларец, который спрятан у него на груди. И не упусти этого мгновенья: кто радостен, тот щедр!
– Хорошо,– сказал слуга,– отправляемся по прямой дороге! Будь что будет. Так они вдвоём и пошли: слуга – впереди, а "Пойди туда – не знаю куда" – позади.
Шли, шли, вдруг спутник говорит слуге:
– Теперь уж недалеко, сейчас дракон притянет тебя.
И действительно, чувствует слуга – тянет. Притянул дракон, уже и пасть раскрыл, хочет проглотить. Но слуга стал умолять:
– Не глотай, не глотай не созревший кусок! Лучше я дам тебе вкуснейшее в мире угощенье, к тому же ещё будет и музыка!
Дракон сразу закрыл пасть. А слуга воскликнул:
– "Пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что"! Накрой стол.
Не успел он это произнести, как появились накрытые столы, а на них самая вкусная в мире еда. Тут же раздалась и музыка, да такая прекрасная, что дракон разнежился. Он отведал первые лакомства и сразу повеселел.
Слуга подумал: "Пора!"
– Не хочет ли дракон эти лакомства заполучить навсегда, взамен отдать небольшой золотой ларец, что блестит у дракона на груди?
– Возьми, человек!– воскликнул дракон.- Что значит этот пустяковый ларец по сравнению с таким наслаждением!
Слуга взял ларец и поспешил домой. Но по дороге ему захотелось открыть ларец и поглядеть, что там внутри. Открыл – боже милостивый!– как посыпались из ларца солдаты, полки за полками – и не сосчитать всех! В один миг все поле заполнилось, повернуться негде.
"А-а,– подумал слуга,– теперь мне король не страшен. Я сам себе король!"
Подошёл он с большим войском к королевскому замку, а навстречу ему заплаканная жена.
– Муженёк, муженёк, я уж и не чаяла тебя дождаться. Король меня хочет в жёны взять, а колдун только и думает, как бы тебя погубить!
Услыхав это, слуга загорелся гневом:
– Так вот, король, как ты поступал, пока я выполнял твою волю? Теперь я с тобой рассчитаюсь!
Поспешно созывает король войско, зовет и колдуна на помощь, пусть приходит воевать со слугой.
Но колдун говорит:
– Воюй сам, а у меня свои дела есть! – и удрал в кусты.
Но куда деться колдуну? За кустами – река. А за рекой – поле битвы. Не может колдун пройти!
Долго бился слуга с королём. Наконец король пал. Тут ему и конец пришел. Провалился король в пекло, и колдун вместе с ним.
А слуга стал королем, посадил на радость всему народу в самой середине государства вечно цветущую яблоню и счастливо прожил жизнь с умной женой.

В некотором государстве жил-был царь. Был у него на службе стрелок по имени Андрей.

Пошел раз Андрей-стрелок на охоту. Ходил, ходил по лесу-всё без толку. Наконец приметил на дереве горлицу. Дай, думает, стрельну хоть эту. Стрельнул и ранил её.

А горлица ему и говорит: Не губи меня, Андрей-стрелок! Отнеси лучше домой-счастье великое добудешь себе.

Удивился Андрей, всё ж послушал её.

Принёс он горлицу домой, положил на окошко, а она с окошка да оземь! Ударилась и обернулась девицей Марьей-царевной.

Сказала Марья-царевна стрелку: Сумел меня взять, умей и удержать - неспешным пирком, да за свадебку.

Обрадовался Андрей-стрелок и, не откладывая, сыграл весёлую свадьбу.

Вот пошла молва, что у царёва стрелка жена-красавица. Захотелось самому царю на неё поглядеть. Оделся он в простое платье и поехал в слободу.

Постучался царь в стрелкову избу. Отворила ему Марья - царевна, а он одну ногу через порог занёс, другую не в силах: стоит перед ним несказанная красота!

Марья-царевна подождала-подождала, потом повернула царя за плечи и дверь закрыла. Защемила царя сердечная зазноба, захотелось ему жениться на красавице.

Воротился он во дворец, призвал к себе советника и говорит: „Надумай, как извести Андрея-стрелка. А нет, так сниму голову с плеч!"

Пошёл царский советник, нос повесил. Навстречу ему баба-яга: „Так и так, знаю я твою заботу. Но я тебя научу, как царю угодить".

И вот по навету советника зовёт царь к себе Андрея - стрелка и велит: „Поди туда-не знаю куда, принеси то-не знаю что. А нет, так сниму голову с плеч!"

Вернулся Андрей-стрелок домой невесел. Спрашивает Марья - царевна, какая у него невзгода. Он ей всё как есть рассказал.

Дождалась Марья-царевна ночи, развернула волшебную книгу, читала-читала да бросила: про царёву загадку ничего в книге не сказано.

А утром дала она Андрею клубок ниток и наказала: „Кинь его. Куда он покатится, туда и ты иди". И ещё дала вышитое полотенце, чтобы чужим не утирался.

Попрощался Андрей с Марьей-царевной, поклонился на четыре стороны и пошёл за клубком. Клубок катится, нитка от него тянется...

Только Андрей из дому, а тут царь наехал, чтобы Марью-царевну силой увезти. Но она горлицей обернулась и улетела. В сердцах спалил царь стрелкову избу.

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Много царств и земель прошёл Андрей и вот пришёл к избушке на курьих ножках. А перед избушкой три девицы гуляют.

Приветили они Андрея-стрелка. В гости зовут, умываться подают. А как увидали у него полотенце, так и руками всплеснули: „Да ведь это наша сестрица вышивала, Марья-царевна!"

Покликали скорей матушку. Андрей-стрелок ей в ноги поклонился и обо всём рассказал, ничего не утаил. Решила старушка помочь Андрею-стрелку.

Послала она сестриц из горницы. Вынула каждая свой платочек, махнули и слетелись тут птицы небесные, сбежались звери лесные, приползли гады болотные.

Спрашивают их сестрицы, не знают ли они, как дойти туда-не знаю куда, принести то-не знаю что. - „Нет, мы про то не слыхали", - отвечают они.

Вдруг прыгает вперёд старая лягушка и говорит: „Проводила б я Андрея-стрелка туда-не знаю куда, да больно стара. Пусть уж сам донесёт меня в парном молоке до огненной реки".

Посадил лягушку в кувшин с молоком и понес её Андрей к огненной реке. А через реку эту ни зверь не перескочит, ни птица не перелетит. - „Ну, добрый молодец, теперь садись мне на спину", - говорит лягушка.

Сел Андрей, стала она тут дуться. Дулась - дулась, да как скакнёт - и перепрыгнула огненную реку.

Вошёл и спрятался за печью. Немного погодя застучало, загремело, и входит в избу мужичок с ноготок, борода с локоток, да как крикнет: „Эй, сват Наум, есть хочу!"

Откуда ни возьмись, появился стол накрытый, на нём пива бочонок да бык печёный, в боку нож точёный. Съел мужичок с ноготок быка до последней косточки.

А когда он ушёл, Андрей тоже позвал: „Сват Наум, накорми меня!“ - И появились на столе кушанья разные, вина и меды. Андрей сам за стол садится и свата Наума приглашает.

-„Да покажись мне!" - просит Андрей. - „Не могу, -говорит тот. - Ведь я то - не знаю что. Сколько лет здесь служу, горелой корки не видывал! Ты первый меня угощаешь. За это я тебе служить буду".

Обрадовался Андрей-стрелок, что нашёл наконец то-не знаю что, и, поевши, пошли они со сватом Наумом дальше. Шли, шли, притомился Андрей - передохнуть бы! И только подумал...

Как подхватил его буйный ветер и понёс над морем. Глядь, посреди моря островок, на нём дворец с крышей золотой, вокруг сад. Посоветовал сват Наум Андрею передохнуть здесь.

Только велел он Андрею глаз с моря не сводить. Долго ли, коротко ли с западной стороны плывут к острову три корабля.

Как пристали корабли, повёл Андрей-стрелок купцов-корабельщиков во дворец. Вокруг птицы поют, по дорожкам чудные звери прыгают.

Глядят не наглядятся гости: сколько раз по этому морю плавали, а такого чуда не видывали. Говорит им Андрей, что это его слуга, сват Наум, всё сам сделал.

И попросил Андрей свата Наума накормить дорогих гостей. Откуда ни возьмись, появился накрытый стол, на нём кушанья разные, закуски да заедки, вина красные.

Купцы только ахают и предлагают Андрею меняться: им слугу, свата Наума, а ему-три диковинки.

Первая диковинка - дубинка. Только скажи: „Ну-ка, дубинка, обломай ему бока", - и дубинка сама начнёт колотить.

Вторая диковинка - топор. Повернул его обухом - тяп да ляп: топор сам корабль стяпал, с пушками да с храбрыми моряками.

Третья диковинка-дудка. Задудел-войско появилось: и конница, и пехота.

Вернулись корабельщики на корабли и давай пировать: пьют, едят, знай, только на свата Наума покрикивают. Перепились допьяна и спать повалились.

А стрелок сидит один в тереме, пригорюнился: „Эх, домой бы скорей, на родную сторонушку, к молодой жене Марье-царевне".

Только подумал - подхватил его вихрь и понёс. Опустился он на родную землю, смотрит: вместо домишка его обгорелая труба торчит.

Повесил он голову ниже плеч и пошёл из города на синее море, на пустое место. Вдруг, откуда ни возьмись, прилетает сизая горлица.

Ударилась горлица о землю и обернулась Марьей-царевной. Обнялись они, поздоровались, стали друг друга расспрашивать. Рассказала Марья-царевна, как сжёг царь их дом.

Попросил тут Андрей своего верного слугу у синего моря дворец поставить. Не успели оглянуться - дворец уж готов! Зажили в нём Андрей-стрелок с Марьей-царевной без горя, без беды.

Прослышал про то царь, разгневался, а гонцы ему весть несут - мол, так и так, всё исполнил Андрей-стрелок: ходил туда-не знаю куда, добыл то-не знаю что.

Тут царь и совсем осерчал. Собрал своё войско и пошёл дворец разорять.

Увидел Андрей царское войско, схватил топор, повернул его обухом кверху - тяп-ляп: стяпал топор корабль, и другой, и третий, с пушками, с моряками. Пошли корабли дворец защищать.

Задул Андрей в дудку - помчались на царское войско и конница, и пехота, с музыкой, со знамёнами.

Разгорелся жаркий бой. Сам царь на подмогу своим войскам прискакал.

Тогда Андрей-стрелок вынул дубинку: „Ну-на, дубинка, обломай бока этому царю! "-Принялась дубинка за дело. Так разошлась, что пустился царь от неё через чисто поле, только его и видели.

Обрадовался народ, повалил из города и стал просить Андрея-стрелка, чтоб отныне он правил их землёй. Андрей спорить не стал и пообещал решать все дела государства по чести и по совести.

В некотором государстве жил-был царь, холост - не женат. Был у него на службе стрелок по имени Андрей.
Пошел раз Андрей-стрелок на охоту. Ходил, ходил целый день по лесу - не посчастливилось, не мог на дичь напасть. Время было к вечеру, идет он обратно - кручинится. Видит - сидит на дереве горлица. "Дай, - думает, - стрельну хоть эту". Стрельнул и ранил ее - свалилась горлица с дерева на сырую землю. Поднял ее Андрей, хотел свернуть ей голову, положить в сумку.
А горлица говорит ему человеческим голосом:
- Не губи меня, Андрей-стрелок, не руби моей головы, возьми меня живую, принеси домой, посади на окошко. Да смотри, как найдет на меня дремота - в ту пору бей меня правой рукой наотмашь: добудешь великое счастье.
Удивился Андрей-стрелок: что такое? С виду совсем птица, а говорит человеческим голосом. Принес горлицу домой, посадил на окошечко, а сам стоит дожидается.
Прошло немного времени, горлица положила голову под крылышко и задремала. Андрей вспомнил, что она ему наказывала, ударил ее правой рукой наотмашь. Упала горлица наземь и обернулась девицей, Марьей-Царевной, да такой прекрасной, что ни вздумать, ни взгадать, только в сказке сказать.
Говорит Марья-царевна стрелку:
- Сумел меня взять, умей и удержать - неспешным пирком да за свадебку. Буду тебе честной да веселой женой.
На том и поладили. Женился Андрей-стрелок на Марье-царевне и живет с молодой женой, потешается. А службы не забывает: каждое утро ни свет ни заря идет в лес, настреляет дичи и несет на царскую кухню. Пожили они так недолго, Марья-царевна говорит:
- Бедно живешь ты, Андрей!
- Да, как сама видишь.
- Добудь-ка рублей сотню, купи на эти деньги разного шелку, я все дело поправлю.
Послушался Андрей, пошел к товарищам, у кого рубль, у кого два занял, накупил разного шелку и принес жене. Марья-царевна взяла шелк и говорит:
- Ложись спать, утро вечера мудренее. Андрей лег спать, а Марья-царевна села ткать. Всю ночь ткала и выткала ковер, какого в целом свете не видывали: на нем все царство расписано, с городами и деревнями, с лесами и нивами, и птицы в небе, и звери в горах, и рыбы в морях; кругом луна и солнце ходят…
Наутро Марья-царевна отдает ковер мужу:
- Понеси на гостиный двор, продай купцам, да смотри - своей цены не запрашивай, а что дадут, то и бери.
Андрей взял ковер, повесил на руку и пошел по гостиным рядам.
Подбегает к нему один купец:
- Послушай, почтенный, сколько спрашиваешь?
- Ты торговый человек, ты и цену давай. Вот купец думал, думал - не может оценить ковра. Подскочил другой, за ним - еще. Собралась купцов толпа великая, смотрят на ковер, дивуются, а оценить не могут.
В то время проезжал мимо рядов царский советник, и захотелось ему узнать, про что толкует купечество. Вышел из кареты, насилу пропихался через великую толпу и спрашивает:
- Здравствуйте, купцы, заморские гости! О чем речь у вас?
- Так и так, ковра оценить не можем. Царский советник посмотрел на ковер и сам дался диву:
- Скажи, стрелок, скажи по правде истинной: откуда добыл такой славный ковер?
- Так и так, моя жена вышила.
- Сколько же тебе дать за него?
- А я и сам не знаю. Жена наказала не торговаться: сколько дадут, то и наше.
- Ну, вот тебе, стрелок, десять тысяч. Андрей взял деньги, отдал ковер и пошел домой. А царский советник поехал к царю и показывает ему ковер. Царь взглянул - на ковре все его царство как на ладони. Он так и ахнул:
- Ну, что хочешь, а ковра я тебе не отдам!
Вынул царь двадцать тысяч рублей и отдает советнику из рук в руки. Советник деньги взял и думает. "Ничего, я себе другой, еще лучше, закажу". Сел опять в карету и поскакал в слободу. Разыскал избушку, где живет Андрей-стрелок, и стучится в дверь. Марья-царевна отворяет ему. Царский советник одну ногу через порог занес, а другую не переносит, замолчал и про свое дело забыл: стоит перед ним такая красавица, век бы глаз от нее не отвел, все бы смотрел да смотрел.
Марья-царевна ждала, ждала ответа да повернула царского советника за плечи и дверь закрыла. Насилу он опомнился, нехотя поплелся домой. И с той поры и ест - не заест и пьет - не запьет: все ему представляется стрелкова жена.
Заметил это царь и стал выспрашивать, что за кручина у него такая.
Советник говорит царю:
- Ах, видел я у одного стрелка жену, все о ней думаю! И не запить это, не заесть, никаким зельем не заворожить.
Пришла царю охота самому посмотреть стрелкову жену. Оделся он в простое платье, поехал в слободу, нашел избенку, где живет Андрей-стрелок, и стучится в дверь. Марья-царевна отворила ему. Царь одну ногу через порог занес, другую и не может, совсем онемел: стоит перед ним несказанная красота. Марья-царевна ждала, ждала ответа, повернула царя за плечи и дверь закрыла.
Защемила царя сердечная зазноба. "Чего, - думает, - хожу холост, не женат? Вот бы жениться на этой красавице! Не стрельчихой ей быть, на роду ей написано быть царицей".
Воротился царь во дворец и задумал думу нехорошую - отбить жену от живого мужа. Призывает он советника и говорит:
- Надумай, как извести Андрея-стрелка. Хочу на его жене жениться. Придумаешь - награжу городами и деревнями и золотой казной, не придумаешь - сниму голову с плеч.
Закручинился царский советник, пошел и нос повесил. Как извести стрелка, не придумает. Да с горя и завернул в кабак винца испить.
Подбегает к нему кабацкая теребень в рваном кафтанишке:
- О чем, царский советник, пригорюнился, зачем нос повесил?
- Поди прочь, кабацкая теребень!
- А ты меня не гони, лучше стаканчик винца поднеси, я тебя на ум наведу. Поднес ему царский советник стаканчик винца и рассказал про свое горе.
Кабацкая теребень и говорит ему:
- Извести Андрея-стрелка дело нехитрое - сам-то он прост, да жена у него больно хитра. Ну, да мы загадаем загадку такую, что ей не справиться. Воротись к царю и скажи: пускай он пошлет Андрея-стрелка на тот свет узнать, как поживает покойный царь батюшка.

«Поди туда не знаю куда, принеси то не знаю что» - сказка Эдуарда Успенского, которая будет интересна детям старшего возраста. В ней поведано об удивительных приключениях Федота-стрельца на королевской службе. Однажды он подстрелил горлицу, а та попросила ее не убивать, а взять с собой домой. Там она обернулась прекрасной красавицей. Слух о ее красоте дошел до государя, задумал он стрельца извести. Получится ли это у царя, как преодолеют препятствия Федот и его жена, узнайте вместе с детьми из сказки. Она учит добру, милосердию, справедливости и ответственности за свои действия.

Часть первая

В некотором государстве жил-был король. Ну что мы можем о нём сказать? Да пока ничего. О людях судят по поступкам, а он ещё никаких поступков не сделал.

Единственно, что о нём известно, это то, что он был холост — не женат. Что практически одно и то же. И то, что у него была целая рота охотничьих стрельцов. Они его дичью снабжали.

Стало быть, он был натуралист, то есть большой любитель рябчиков-зайчиков в жареном виде. (Вот уже первая королевская чёрточка появилась. А в процессе мы и весь портрет выстроим.)

И служил в охотничьей роте стрелец Федот. Очень меткий стрелок. Уж если он ружьё поднял, значит, промаха не будет.

Больше всех он добычи добывал. За это его король любил пуще всех.

Дело шло к осени. Птицы уже улетать начали. Листья краснотой подёрнулись.

Случилось как-то стрельцу быть на охоте. На самой ранней заре зашёл он в тёмный лес и видит: сидит на дереве горлица. (Ну, знаете, такая мелкая птичка — полтора воробья.)

Федот навёл ружьё, прицелился: ба-бах из двух стволов, для верности. Перешиб птичке крылышко. Свалилась птица с дерева на сырую землю.

Поднял её стрелец, хотел было голову оторвать да положить в мешок. Но горлица как заговорит:

— Ах, стрелец-молодец, не срывай моей буйной головушки, не своди меня с белого света.

Стрелец Федот аж поразился! Надо же, с виду совсем птица, а разговаривает человеческим голосом. Ладно бы попугай какой или скворец учёный, а то горлица! Прежде с ним такого случая никогда не бывало.

А птица что-то уж совсем несусветное понесла:

— Ты возьми меня живую, принеси в свой дом, посади на окошечко и смотри. Как найдёт на меня дремота, в ту самую пору ударь меня правой рукой наотмашь. Добудешь себе великое счастье.

Стрелец совсем глаза вытаращил, и так с вытаращенными глазами он из лесу вышел. Был сильный… нет, ещё не было. Осень только начиналась.

Принёс он птицу домой. Дом у него небольшой. Всего-то в одно окошко. Но крепкий да ладный, как шкатулка из брёвен.

Посадил он птицу на подоконник, а сам на лавку сел — дожидаться.

Прошло немного времени. Горлица положила свою головку под крылышко и задремала. А стрелок Федот уже полчаса как спал.

Проснулся он, вскочил на ноги, вспомнил про уговор да как треснет птицу наотмашь правой рукой. (Хорошо, что правой, а тресни он её левой — неизвестно, что было бы.)

А так случилось вот что: пала горлица наземь и сделалась душой-девицей, да такой прекрасной, что ни вздумать ни взгадать, только в сказке сказать! Другой подобной красавицы во всём свете не было! (Ну и случай! Чего только природа не выдумает!)

Говорит красавица добру молодцу, королевскому стрельцу:

— Умел ты меня достать, умей и жить со мною. Ты мне будешь наречённый муж, а я тебе — Богом данная жена.

А умелец стоит, слова вымолвить не может. У него уже с другой девицей, купеческой дочкой, был уговор. И приданое кое-какое намечалось. Но делать нечего, раз так вышло. Придётся девку брать.

Он спрашивает:

— Жена, а жена, а звать тебя как?

Она отвечает:

— А вот как назовёшь, так и будет.

Долго стрелец Федот имя для неё примерял:

— Фёкла? Нет. Груня? Нет. Аграфена Ивановна? Тоже нет.

Он просто измучился. Никогда он людям имена не подбирал, разве что охотничьим собакам. И решил он так:

— Назову-ка я её Глафира. В честь горлицы.

На том они и поладили. Женился Федот и живёт себе с молодой женой, радуется, а службы не забывает.

Каждое утро ни свет ни заря возьмёт он своё ружьё, пойдёт в лес, настреляет разной дичи и отнесёт на королевскую кухню. Только горлиц он больше не трогал. Как-никак женины родственники.

(Работа тяжёлая и, что самое обидное, — бесперспективная.)

Видит жена Глафира, что от той охоты он весь измаялся, и говорит ему:

— Послушай, друг, мне тебя жалко. Каждый Божий день ты беспокоишься, бродишь по лесам да по болотам, завсегда мокрёхонек домой возвращаешься, а пользы нам нет никакой. Это что за ремесло!

Федот молчит, возразить ему нечего.

— Добро бы, — продолжает жена, — царь бы тебе сродственником был. Или уж болел бы, а дичью его лечили. А то ведь так: это царское баловство, а ты себя гробишь который год.

— А чего делать? — спрашивает Федот.

— Вот я знаю такое дело, — говорит жена Глафира, — что без барышей не останешься. Такой народный промысел. Добудь-ка сотню-другую рублей и всё увидишь.

Бросился Федот по товарищам стрельцам. У кого рубль занял, у кого два и собрал как раз двести рублей. (Столько у него много было товарищей.) Принёс жене.

— Ну, — говорит она, — купи теперь на все эти деньги разного шёлку. Чем ярче, тем лучше.

Федот пошёл на ярмарку и накупил много-много разного шёлку. Просто целый шёлковый букет. Когда он домой шёл, вся ярмарка на него оглядывалась.

Жена Глафира взяла шёлк и сказала:

— Не тужи. Молись Богу да ложись спать. Утро вечера мудренее.

Федот задумываться не стал и немедленно спать улёгся. Он так на ярмарке утомился.

Муж заснул, а жена вышла на крылечко, развернула свою волшебную книгу — тотчас явились перед ней два неведомых молодца: что угодно приказывай.

Она им говорит:

— Вот что, ребята. Возьмите этот шёлк и за единый час сделайте мне ковёр, да такой, какого в целом свете не видывано.

Ребята затылки почесали и попросили разъяснений.

— Чего тут непонятного, — говорит Глафира. — Сделайте, чтобы на нём всё королевство было вышито и с городами, и с реками, и с озёрами. Чтобы солнце сияло, церкви сверкали, а реки отблескивали. И чтобы зелень кругом.

Принялись они за работу и не только в час, а в десять минут изготовили ковёр, какой им заказали. Отдали его стрельцовой жене и вмиг исчезли, словно их и не было. (Цены нет таким ребятам.)

Наутро жена отдаёт ковёр мужу.

— На, — говорит, — понеси его на гостиный двор и продай купцам. Да смотри, цены не запрашивай. Что дадут, то и бери.

Федот и рад. Он был мужчина простоватый, типовой, торговаться не умел. Взял он ковёр и на гостиный двор отправился. Не знал он тогда, что от этого ковра у него большие неприятности начнутся. Идёт он по гостиным рядам и от радости сверкает. И ковёр у него на руке тоже сверкает всеми шёлковыми красками.

Увидал один купец, подбежал и спрашивает:

— Послушай, почтенный! Продаёшь, что ли?

— Да нет, — говорит стрелец. — Я этот ковёр прогуляться вывел. Свежим воздухом подышать. Конечно, продаю.

— А что стоит?

— Ты — торговый человек, ты цену и уставляй.

Купец думал, думал, думал, не может оценить ковра да и только! И недооценить нельзя, и переплатить не хочется.

Подскочил другой купец, за ним третий, четвёртый. Все свои лавки пооставляли. Собралась толпа великая. Смотрят на ковёр, дивуются, а оценить не могут.

В то время мимо гостиных рядов проезжал дворцовый комендант Власьев. Увидел он этот митинг, решил разузнать, о чём толкует купечество. Вылез из коляски, пробился в середину и говорит:

— Здравствуйте, купцы-торговцы заморские. О чём речь у вас?

— Да вот, — говорят бородачи, — ковёр оценить не можем.

Комендант посмотрел на ковёр и сам поразился:

— Слушай, стрелец, откуда у тебя такой ковёр? Он тебе явно не по чину.

Тут и купцы закудахтали:

— Верно! Верно! Не по чину ковёр.

— Может, ты, стрелец, во дворец какой случайно забрёл?

— Ещё чего? — обиделся стрелец. — В какой такой дворец? Его моя жена вышила.

— Сколько же тебе дать за него?

— А не знаю, — отвечает стрелец. — Мне женой велено не торговаться. Сколько дадут — то и наше.

— Ну вот тебе десять тысяч! Стрелец взял деньги и отдал ковёр.

А комендант этот завсегда при короле находился. И пил и ел за его столом.

Вот он поехал к королю обедать и ковёр повёз. Съел он там за столом первое и второе, а между пятым и шестым говорит:

— Не угодно ль вашему величеству посмотреть, какую славную вещь я сегодня купил?

Король взглянул — так и ахнул! Вот это ковёр!

Он всё своё царство как на ладони увидел. Все границы в нём размечены! Все спорные территории правильно обозначены. И по цвету на шёлковом ковре чувствуется, где хорошие соседи живут, а где — басурманы всякие.

— Ну, Власьев, утешил. Ну, комендант, что хочешь, а ковра тебе не отдам.

Сейчас вынул король двадцать пять тысяч и отдал слуге своему из рук в руки. Без всякой ведомости. А ковёр во дворце повесил.

«Ничего, — решил комендант Власьев, — не буду с ним спорить. Я себе другой, ещё лучше, закажу».

Не стал он это дело откладывать: после обеда взгромоздился в свою комендантскую коляску и велел кучеру ехать к Федоту-стрельцу.

Разыскал он стрельцовую однокомнатную избушку (точнее, однокухонную, комнат в избе вообще не было), вошёл в дверь и замер, разинув рот. Нет, он не каравай увидел какой-нибудь, не пирог с грибами, а увидел он жену Федота-стрельца.

Перед ним такая красавица была, что век бы глаз не отводил, а на неё таращился бы. (В наше несказочное время таких в телевизор дикторшами приглашают.) Среди царских фрейлин ни одной даже близко похожей не было.

В ту же минуту он и себя и своё дело позабыл. Сам не ведает, зачем приехал. Глядит он на чужую жену, а в голове мысли мелькают: «Это что же делается? Я хоть и при самом короле служу полвека и генеральский чин на мне, а красоты такой и не видывал».

Тут Федот появился. Комендант ещё пуще расстроился: «Где это видано и слыхано, чтобы простой стрелец таким сокровищем владел?»

Он так обалдел и расстроился, что насилу опомнился. Ничего не сказал и нехотя домой убрался.

С той поры комендант Власьев сам не свой сделался. И во сне и наяву только и думает, что об этой прекрасной жене стрельцовой, Глафире. И еда ему не во вкус, и питьё, — всё она представляется.

Заметил это король и стал его пытать (в смысле выпытывать):

— Что с тобой поделалось-произошло? Али кручина какая измучила? Какой-то ты скучный стал, совсем не комендантский.

— Ах, ваше величество! Видел тут я жену Федота-стрельца. Такой красоты во всём свете нет. Всё о ней думаю. Ну почему дуракам такое счастье?

Король заинтересовался. Решил сам на это счастье посмотреть. Не стал он приглашения от Федота-стрельца дожидаться, велел заложить коляску и поехал в стрелецкую слободу.

Входит в жилище, видит — красота невообразимая. Стоит юная женщина. Кто ни взглянет: старик ли, молодой ли, — всякий без ума влюбится. Вся она аж светится на своей кухне, будто лампа матовая внутри у неё горит.

Король чище Власьева обалдел. Он думает про себя: «Чего это я холост — не женат хожу? Вот бы мне жениться на этой красавице. Нечего ей быть стрельчихой. Ей королевой быть следует».

Он даже поздороваться забыл. Так, не поздоровавшись, задом из избы выпятился. Задом до коляски дошёл, задом в коляску бухнулся и уехал.

Воротился король во дворец уже другим человеком. Половина ума у него государственными делами занята. А другая половина о стрельцовой жене мечтает: «Вот бы такую жену завести на зависть всем королям соседним! Полцарства за красавицу! Да что там полцарства! Да я за такую красавицу лучшую свою золотую коляску готов отдать».

Оттого, что только половина головы у него государственными делами занята была, государственные дела у него плохо шли. Купцы совсем разбаловались, доходы скрывать начали.

В войске разлад пошёл. Генералы за царский счёт хоромы строить начали.

Очень это сердило короля. Вызвал он к себе коменданта Власьева и говорит:

— Слушай! Сумел ты показать мне стрельцову жену, теперь сумей извести её мужа. Я сам хочу на ней жениться. А не изведёшь, пеняй на себя. Хоть ты мне и верный слуга, а быть тебе на виселице.

(Теперь мы уже можем кое-что сказать о короле. Первые поступки он уже сделал. Ясно, что он человек не жадный. Двадцать пять тысяч за ковёр отдал, а мог просто так отобрать. С другой стороны, король-то — жуткий себялюб: ради собственного хотения готов чужую жизнь извести. Я думаю, он плохо кончит.)

Пошёл комендант Власьев от короля весь в печали. И ордена на груди его не радуют. Идёт он пустырями, закоулками, а навстречу ему — бабушка. Такая вся кривоглазая, с зубами нелечеными. Короче говоря, баба-яга:

— Стой, королевский слуга! Я все твои думки ведаю. Хочешь, пособлю твоему горю?

— Пособи, бабушка-голубушка! Что хочешь заплачу! — говорит комендант.

Бабушка (какая, к черту, голубушка!) говорит:

— Дан тебе королевский наказ, чтобы извёл ты Федота-стрельца. Это дело бы не трудное: сам-то он не великого ума человек, да жена у него больно хитра. Ну да мы загадаем такую загадку, что не скоро справится. Понял?

Комендант Власьев с надеждой глядит на эту милую женщину. Как, мол, не понять? А «голубушка» продолжает:

— Воротись к царю и скажи: за тридевять земель, в тридесятом море есть остров. На том острове ходит олень — золотые рога. Пусть король наберёт полсотни матросов — самых негодных, горьких пьяниц — и велит изготовить к походу старый, гнилой корабль, что тридцать лет уже в отставке. На том корабле пусть пошлёт Федота-стрельца добывать оленя — золотые рога. Понял, милок?

А «милок» от этой бабки растерялся совсем. Какие-то мысли пустые у него в голове крутятся: что это за море такое «тридесятое» и почему пьяницы не бывают «сладкие»?

А бабка своё талдычит:

— Чтоб добраться до острова, надо плыть три года. Да обратно вернуться — ещё три. Вот корабль выступит в море, месяц прослужит, а там и потонет. И стрелец и матросы — все на дно пойдут!

(Нет, это не бабка простая сельская, а адмирал Нахимов какой-то!)

Комендант выслушал её речи, поблагодарил бабку за науку (вежливый!), наградил её золотом и бегом к королю.

— Ваше величество, есть светлая новость! Можно стрельца погубить.

Король тотчас отдал приказ по флоту: изготовить к походу самый старый корабль, нагрузить его провизией на шесть лет. И посадить на него пятьдесят матросов, самых распутных и горьких пьяниц. (Видно, король не очень дальновидный был. Не мог он сообразить, зачем класть провизии на шесть лет, когда корабль через месяц на дно пойдёт? Его только то «оправдывало», что половина ума у него стрелъцовой женой была занята.)

Побежали гонцы по всем кабакам, по трактирам, набрали таких матросов, что глядеть любо-дорого: у кого глаза подбиты, у кого нос сворочен набок, кого на руках принесли.

И как только доложили королю, что корабль на тот свет готов, он в ту же минуту потребовал к себе стрельца Федота.

— Ну, Федя, ты у меня молодец. Можно сказать, любимчик, первый в команде стрелец. Сослужи-ка мне службу. Поезжай за тридевять земель в тридесятое море. Там есть остров, на нём ходит олень — золотые рога. Поймай его живого и привези сюда. Это большая честь.

Стрелец задумался — нужна ли ему эта честь? А король говорит:

— Думай не думай. А коли не поедешь, мой меч — твоя голова с плеч.

(Это так в шутку говорилось: «Мой меч — твоя голова с плеч». А на самом деле в тюрьму сажали или на каторгу направляли на двадцать лет.)

Федот повернулся налево кругом и пошёл из дворца. Вечером приходит домой крепко печальный, слава Богу, трезвый. И не хочет слова вымолвить.

Жена Глафира (помните — бывшая горлица?) спрашивает:

— О чём, милый, ты закручинился? Аль невзгода какая?

Он рассказал ей всё сполна.

— Так ты об этом печалишься? Есть о чём! Это службишка, не служба. Молись-ка Богу да ложись спать. Утро вечера мудренее.

(Другой бы стал спорить с женой. Мол, что значит ложись, когда надо действовать! Не до сна теперь! А Федот спорить не стал, он всё сделал, как жена приказала. Или жену уважал сильно, либо спать любил ещё сильнее.)

Он лёг спать, а жена его Глафира развернула волшебную книгу, и явились перед ней два неведомых молодца. Те же самые, что ковёр вышивали. (Очень удобные подростки.) Они спрашивают:

— Что угодно?

— Ступайте в тридесятое море на остров, поймайте оленя — золотые рога и доставьте сюда.

— Слушаем. К рассвету будет исполнено.

(Я же говорил — золотые ребята.)

Вихрем понеслись они на тот остров, схватили оленя за золотые рога, принесли его прямо к стрельцу на двор и скрылись.

Глафира-красавица разбудила мужа пораньше и говорит ему:

— Поди посмотри, олень — золотые рога на твоём дворе гуляет. Бери его на корабль с собою.

Федот выходит, и вправду — олень. Решил Федот оленя по золотым рогам погладить. Только дотронулся до него, олень ему этими рогами как даст по лбу. Так эти рога и отпечатались. Потом олень как подденет Федота под бока, Федот вмиг на крыше сарая и оказался.

Жена Глафира туда ему на крышу говорит:

— Пять суток вперёд на корабле плыви, на шестые назад поворачивай.

Стрелец всё запомнил. Посадил оленя в глухую клетку и на телеге отвёз на корабль. Матросы спрашивают:

— Тут что? Что-то крепкое? Дух очень спиртной.

— Разные припасы: гвозди там, кувалды. Никакой выпивки. Мало ли что понадобится.

Матросы успокоились.

Настало время кораблю отчаливать от пристани. Много народу пришло провожать. Пришёл и сам король. Попрощался с Федотом, обнял его и поставил перед всеми матросами за старшего.

Он даже всплакнул слегка. Рядом с ним комендант Власьев слезу утирал, стрельца успокаивал:

— Держись, старайся. Добывай золотые рога.

И вот корабль поплыл.

Пятые сутки плывёт дыроватый корабль по морю. Берегов давно не видать. Федот-стрелец приказал выкатить на палубу бочку вина в сорок вёдер и говорит матросам:

— Пейте, братцы! Не жалейте. Душа — мера!

А у этих матросов душа была безразмерная. Они и рады стараться. Бросились к бочке и давай вино тянуть, да так натянулись, что тут же возле бочки попадали и заснули мёртвым сном.

Стрелец взялся за руль, поворотил корабль к берегу и поплыл назад. А чтобы матросы ничего не поняли, он к утру ещё им одну бочку выкатил — не угодно ли опохмелиться.

Так они и плыли несколько дней возле этой бочки. Как раз на одиннадцатые сутки привалил корабль к пристани, выкинул флаг и стал палить из пушек. (Корабль, между прочим, звался «Аврора».)

Едва «Аврора» дала залп, король пальбу услыхал и сразу на пристань. Что это такое? А как стрельца увидел, аж пена у него изо рта пошла. Накинулся он на стрельца со всей жестокостью:

— Как ты смел до срока воротиться? Ты должен был шесть лет плавать.

Федот-стрелец отвечает:

— Иной дурак, может быть, будет все десять плавать и ничего не сделает. Только чего нам плавать лишнее, если мы и без того твоё правительственное задание выполнили. Не угодно ли взглянуть на оленя — золотые рога?

Королю, вообще-то, на этого оленя было наплевать. Но делать нечего, велел показывать.

Тотчас сняли с корабля клетку и выпустили оленя-златорожца. Король подходит к нему:

— Цып, цып! Оленуша! — Захотел его потрогать. Олень и так-то не очень ручной был, а от морской поездки совсем из ума вышел. Он рогами как подденет короля и на крышу кареты как забросит! Лошади как рванут! Так король на крыше кареты до самого дворца и ехал. А комендант Власьев сзади за ним пешком бежал. Да, видно, зря!

Только король слез с крыши, он сразу на Власьева набросился:

— Что ты, — говорит (вернее, плюётся), — али шутки шутить со мной задумал? Видно, тебе голова не дорога!

— Ваше величество, — кричит Власьев, — не всё потеряно! Я одну такую бабку знаю — золото, кого хочешь погубит! И так хитра, и по части сглазу умница!

— Вот и ищи свою бабку!

Пошёл комендант знакомыми закоулками. А бабка уж его дожидается:

— Стой, королевский слуга! Я твои мысли ведаю. Хочешь, помогу твоему горю?

— Как не хотеть. Пособи, бабушка. Стрелец-то Федот не пустым вернулся: оленя-то он привёз!

— Ох, уж слышала! Сам-то он простой человек. Его извести — что табаку понюхать! Да жена у него больно хитра. Ну да мы с ней справимся. Будет знать, как честным девушкам дорогу перебегать!

— А чего делать-то, бабуся?

— Ступай к королю и скажи: пусть пошлёт он стрельца туда — не знаю куда, принести то — не знаю что. Уж этой задачи он во веки веков не выполнит. Или совсем без вести сгинет, или с пустыми руками назад придёт, — говорит баба-яга.

Комендант обрадовался. И то верно. Это всё равно что послать человека к чёртовой бабушке за кочергой. Чёрта-то никто не видел, а уж его бабушку и подавно. А если ты чёртову бабушку и найдёшь, то попробуй отбери у неё кочергу.

Власьев наградил бабку золотом и побежал к королю. (Как же его звали? Может быть, Афронт? Больно он был нехороший.)

В общем, этот король Афронт выслушал коменданта и обрадовался.

Наконец-то он от Федота избавится. Велел он стрельца позвать.

— Ну, Федот! Ты у меня молодец, первый в команде стрелец. За это тебе ещё одно поручение. Сослужил ты мне одну службу: добыл оленя — золотые рога, сослужи и другую. Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что. Да помни: коли не принесёшь, то мой меч — твоя голова с плеч.

Стрелец — душа подневольная, повернулся налево кругом и пошёл из дворца. Приходит домой печальный и задумчивый, слава Богу, трезвый.

Жена его спрашивает:

— Что, милый, кручинишься? Аль ещё невзгода какая?

— Да я даже и не понял, что это такое, — говорит стрелец. — Только одну беду свалил, как другая навалилася. Посылают меня в командировку какую-то странную. Говорят: пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что! Вот, — продолжал стрелец, — через твою красу все напасти несу.

— Не гневи Бога, — отвечает ему жена. — Если хочешь, только скажи, я в пять минут царевной-лягушкой сделаюсь. Все напасти от тебя отведу. А?

— Только не это! Только не это! — кричит стрелец. — Пусть будет как было.

— Тогда слушай, как я говорю. Служба эта немалая. Чтоб туда добраться, надо девять лет идти да назад девять — итого восемнадцать. Верно?

Стрелец посчитал:

— А будет ли толк с того? Бог ведает!

— Что же делать, как же быть?

— Молись, — отвечает жена, — да ложись спать. Утро вечера мудренее.

— Да, утро вечера мудренее.

Стрелец лег спать. Жена его дождалась ночи, развернула волшебную книгу — и тотчас явились перед ней два молодца:

— Что угодно, что надобно?

— Не ведаете ли: как ухитриться пойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что?

— Никак нет! Нет, не ведаем!

Она закрыла книгу — и молодцы исчезли. (Да, не такие уж они золотые. Видно, я их перехвалил.)

Поутру будит Глафира своего мужа:

— Ступай к королю, проси у своего Афронта золотой казны на дорогу — ведь тебе восемнадцать лет странствовать. А получишь деньги, не иди в кабак, заходи со мной прощаться.

Стрелец побывал у короля, получил из казначейства свои командировочные — целую кису золота (что-то типа мешка) и приходит с женой прощаться. Она подаёт ему ширинку (полотенце по-нашему) и мячик и говорит:

— Когда выйдешь из города, брось этот мячик перед собою. Куда он покатится — туда и ты ступай. Да вот тебе моё рукоделье — где бы ты ни был, а как станешь умываться — завсегда вытирай лицо этою ширинкою.

Стрелец всё это твёрдо запомнил. Благо указаний было не много, попрощался со своею женой и с товарищами, поклонился на все четыре стороны (непонятно для чего) и пошёл на заставу. (То есть на окраину города.)

Бросил мячик перед собой. Мячик катится да катится, а он следом идёт. Большого ума человек.

Прошло времени месяц. Призывает король Афронт коменданта Власьева и говорит ему:

— Стрелец Федот, или как там его, на восемнадцать лет по белу свету таскаться отправился. И по всему видно, не быть ему живому. За столько-то лет мало ли чего может случиться.

— Верно, — подхватывает Власьев, — денег у него много, Бог даст, грабители нападут, ограбят и злой смерти предадут. Кажись, можно теперь за его жену приняться.

(Хорошая беседа. Просто два сокола ясных, два кровососа — один другого кровососистей.)

— Вот-вот, — соглашается король, — возьми-ка ты мою коляску, поезжай в стрельцовскую слободку и привези её во дворец.

Комендант поехал в стрельцовскую слободку, приехал к Глафире-красавице, вошёл в избу и говорит:

— Здравствуй, умница. Король Афронт приказал тебя во дворец доставить. Сейчас и поехали.

Вот тебе подарок на Новый год!

Делать нечего, надо ехать. Это ведь король, а не бабушка Матрёна с соседского двора. Чуть что: «Мой меч — твоя голова с плеч». (Шутка такая королевская.)

Приезжает она во дворец, король встречает её с радостью, ведёт в палаты раззолоченные и говорит такое слово:

— Хочешь ли быть королевою? Я тебя замуж возьму. Стрельцова жена в ответ:

— Где же это видано, где же это слыхано: от живого мужа жену отбивать? Каков ни на есть, хоть простой стрелец, а мне он — законный муж.

— Я попусту ничего не говорю! — кричит Афронт. — Помяни моё слово: быть тебе королевою! Не пойдёшь охотою, силой заставлю! Мой меч — твоя голова!.. — и так далее.

Красавица усмехнулась. Посмотрела на него как на глупенького, ударилась об пол, обернулась горлицей и улетела в окно.

(Чего только природа не придумает! И вообще, что им, горлицам, короли? Вот охотник для них — король!)

Часть вторая

Много царств и земель прошёл Федот-стрелец, а мячик всё катится да катится. Где река встретится бурливая, там мячик мостом обернётся. Где стрельцу отдохнуть захочется, там мячик пуховой постелью сделается. (Просто не мячик, а мечта туриста какая-то.)

Но скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается.

Наконец приходит стрелец к большому великолепному дворцу. Мячик докатился до ворот и пропал.

Стрелец подумал и вошёл во дворец. (Мячик же не дурак, туда, куда не надо, не приведёт.)

Встречают его три девицы неописанной красоты:

— Откуда ты пожаловал, добрый человек?

«Во, — думает стрелец, — сразу меня добрым человеком признали».

(А они всех так встречали.)

— Ах, красные девицы, не дали вы мне с дальнего похода отдохнуть. Сразу с расспросами набросились. Вы бы прежде меня накормили-напоили, отдохнуть положили да тогда бы и вестей спрашивали.

(Он, наверное, подумал, что в пятизвёздочный отель попал.)

Но девушки ничего, спорить не стали: собрали на стол, накормили, напоили его и спать уложили.

Проснулся он. Встал с мягкой постели, девицы несут ему умывальницу (это умывальник такой) и шитое полотенце. Он умылся ключевой водой. А полотенце не принимает:

— У меня, — говорит, — своя ширинка есть.

Вынул он эту ширинку (полотенце то есть), стал утираться, а красные девицы спрашивают:

— Добрый человек! Скажи, откуда достал ты эту ширинку?

— Мне её жена дала.

— Стало быть, ты женат на нашей родной сестре!

Кликнули мать-старушку, она вмиг прилетела, то есть пришла. Как глянула на ширинку, в ту же минуту признала:

— Это моей дочери рукоделье!

Начала она у гостя выспрашивать-разведывать про его житьё-бытьё. Он рассказал, как со своей женой познакомился-подружился, как они поженились и как король Афронт его послал туда — не знаю куда, принести то — не знаю что. (Уж лучше бы просто послал.) Она говорит:

— Ах, хозяюшко! Ведь про это диво даже я не слыхивала! Постой-ка, авось мои слуги ведают.

Вышла старуха на крыльцо, крикнула громким голосом, и вдруг — откуда только взялись! — набежали всякие звери, налетели всякие птицы.

— Гой еси, звери лесные и птицы воздушные! Вы, звери, везде рыскаете, а вы, птицы, всюду летаете. Не слыхали ль, как дойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что?

Все птицы и звери (как по команде, все как один) рты раскрыли от удивления. Много чего они слышали и видели, а про такое даже им слышать не доводилось.

— Нет, про такое мы не слышали!

Распустила их старуха по лесам-небесам, по их рабочим местам, а сама воротилась в горницу.

Достала свою волшебную книгу, развернула её — и тотчас явились к ней два великана:

— Что угодно, что надобно?

(Слишком деловые! Хоть бы поздоровались сначала.)

— А вот что, слуги мои верные! Понесите меня вместе с зятем на окиян-море широкое и станьте как раз на середине — на самой пучине.

Не успел стрелок Федот сказать, что он не согласен, что он плавать не умеет, как великаны подхватили его вместе с тёщей, понесли их, словно вихри буйные, на окиян-море широкое и стали на середине — на самой пучине.

Сами как столбы стоят, вода им по горлышко, а стрельца со старухой на руках держат. Крикнула старуха громким голосом, и приплыли к ней все гады и рыбы морские. Так и кишат, из-за них и синя моря не видно. Старуха их допрашивает:

— Гой еси, гады и рыбы морские! (На месте гадов я бы обиделся.) Вы везде плаваете, у всех островов бываете. Не слыхали ль, как дойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что.

— Нет! Мы про такое не слыхивали.

Вдруг потеснилась вперёд старая колченогая лягушка (в окияне-море?), которая уже лет тридцать как в отставке была, и говорит:

— Ква-ква! Я знаю, где такое чудо найти.

— Ну, милая, тебя-то мне и надобно! — сказала старуха, взяла лягушку на белы руки и велела великанам себя и зятя домой отнести.

Мигом очутились они во дворце. Не теряя времени, стала старуха лягушку допытывать:

— Как и какою дорогою моему зятю идти?

Лягушка (всё, как на следствии) отвечала:

— Это место далеко-далеко, на краю света. Я бы его проводила, да уж больно я стара стала, еле ноги волочу. Мне туда и за пятьдесят лет не допрыгать.

Старуха принесла большую банку, налила свежим молоком, посадила в неё лягушку и даёт банку зятю.

— Неси, — говорит, — эту банку в руках. А лягушка пусть тебе дорогу показывает.

(Очень деловая женщина! Да у них, видно, вся семья такая.)

Взял Федот-стрелец банку с лягушкой, попрощался со старухой и её дочками и отправился в путь. Он идёт, а лягушка ему дорогу показывает. Долго так они шли. Вернее, он шёл, а она ехала. Пришли наконец к огненной реке. (Тоже мне радость! И загадка так загадка: откуда огненная река? Ведь тогда дырявых нефтепроводов не было. Да и спичек не изобрели ещё.) Лягушка говорит:

— Выпусти меня из банки. Надо нам через реку переправиться.

Стрелец вынул её из молока и пустил наземь.

— Ну, добрый молодец, садись на меня да не жалей. Небось не задавишь.

Стрелец сел на лягушку и прижал её к земле. Он вообще в этой горлично-лягушковой компании научился помалкивать и делать то, что велят.

Начала лягушка дуться. Дулась, дулась и сделалась такая большая, словно стог сенной. (По нашим городским понятиям, высота у неё была до второго этажа.) У стрельца только и было на уме, как бы не свалиться: «Как свалюсь, до смерти ушибусь!»

Лягушка надулась да как прыгнет! Перепрыгнула через огненную реку и сделалась опять маленькой пенсионеркою. (Просто поразиться можно тому, что происходит в этой истории. Только что лягушка была в отставке тридцать лет, а вот уже через огненную реку скачет как молодая.)

Смотрит стрелец — перед ним гора большая. В горе — дверь, и вроде незаперта. По крайней мере, замка пудового не видно и дырки для ключа нет.

Бабушка-лягушка ему говорит:

— Теперь, добрый молодец, ступай в эту дверь, а я тебя здесь подожду.

— А можно наоборот? — спрашивает стрелец. Лягушка его одёрнула:

— Делай, что велено. Как в пещеру войдёшь, хорошенько спрячься. Спустя некое время придут туда два старца. Слушай, что они будут говорить и делать. А как они уйдут, сам то же говори и делай.

(И откуда эта зелёная пенсионерка всё знает?)

Стрелец подошёл к горе, отворил дверь… в пещере темно, хоть глаз выколи! Полез он на карачках и стал всё кругом себя руками щупать. Нащупал пустой шкап, сел в него и закрылся. (Хорошо ещё, что в темноте шкап попался, а не гроб незаполненный.)

Вот немного погодя приходят туда два старца и говорят:

— Эй, Шмат-разум! Покорми-ка нас.

В ту же минуту — откуда что взялось! Зажглись люстры, загремели тарелки и блюда, и явились на столе разные вина и кушанья. И музыка заиграла красивая — балалаечная.

Старики напились, наелись и приказывают:

— Эй, Шмат-разум! Убери всё.

Вдруг ничего не стало — ни стола, ни вин, ни кушаньев, люстры все погасли. И музыка красивая тренькать перестала. Да и сами старцы куда-то подевались.

Вылез стрелец из шкапа и крикнул:

— Эй, Шмат-разум!

— Что угодно?

— Покорми меня!

— Ну что ж!

Опять явились люстры зажжённые, и стол накрытый, и всякие напитки и еда. Опять балалайка включилась. Особенно много было напитков разных. Хорошо, что Федот-стрелок непьющим был. А то бы он так и остался у стола лежать, как те матросы, с которыми он за оленем плавал.

Федот говорит:

— Эй, Шмат-разум! Садись, брат, со мною! Станем есть-пить на пару, а то одному мне скучно.

— Ах, добрый человек! Откуда тебя Бог принёс? Скоро тридцать лет, как я двум старцам служу. И хоть бы раз эти деды меня за стол посадили. А уж сколько всего налопали!

(Странный этот тип, Шмат-разум. Неужели у него не хватало разума самому себе стол заказать? Или повышенная застенчивость ему мешала?)

Судя по всему, Шмат-разум за стол уселся. Смотрит стрелец и удивляется — никого не видать, а еда так со стола и улетучивается, так и улетучивается. Будто пара солдат за стол случайно села. Бутылки с вином сами поднимаются, вино само в рюмки льётся и куда-то исчезает. А куда — не видно (как у знаменитого фокусника Акопяна).

Стрелец Федот напился, наелся, и тут светлая мысль пришла ему в голову. Он говорит:

— Братец Шмат-разум, хочешь мне служить?

Мысль эта была относительно светлая, потому что не совсем это честно — чужого слугу переманивать. А стрелец Федот добавляет:

— У меня житьё хорошее!!!

Братец по кличке Шмат отвечает:

— Отчего не хотеть! Мне давно надоело здесь. А ты, вижу, человек добрый.

— Ну, прибирай всё да пойдём со мной.

(Всё-таки Федот-стрелец человек вежливый был. После себя грязной посуды не оставил. И всяких там осколков.)

Вышел стрелец из пещеры, оглянулся назад: никого нет. Он спрашивает:

— Смат-разум, ты шдесь?

То есть, наоборот, спрашивает:

— Шмат-разум, ты здесь?

— Здесь! Не бойся, я от тебя не отстану.

Сел стрелец на лягушку, лягушка надулась и прыг через огненную реку.

Посадил стрелец её в банку с молоком и отправился в обратный путь.

Долго, долго он шёл. Никаких припасов у него с собой не было. Молоко лягушачье из банки не очень попьёшь. А лягушек да устриц всяких русский люд тогда не ел.

Так как же шёл Федот без припасов?

Да очень просто.

Люди тогда беднее были, но добрее и путников всегда хлебом-солью угощали. Вот он и держался. Пришёл стрелец к тёще и говорит:

— Шмат-разум, угости-ка моих родственниц, да как следует.

Шмат-разум так их употчевал, что старуха от выпивки чуть плясать не пошла, а лягушке за верную службу назначила пожизненную пенсию — ежедневную банку молока.

Шмат-разум и сам угулялся насмерть, в помойку упал. Самого не видно, а голос слыхать. (Оттуда и пошло выражение: «Голос из помойки».) Больше ему Федот-стрелец так много выпить не позволял.

Наконец стрелец распрощался с тёщею, с дочками её и в обратный путь отправился. А что же дома происходило?

Царь Афронт от злости весь высох. Никак не мог он понять — куда красавица Глафира исчезла. Засаду около её дома целый год держал, и всё попусту. А комендант Власьев его так научил:

— Вот как Федот-стрелец появится, она к нему сразу и прибежит. Тогда схватить обоих, ему голову отрубить, чтоб под ногами не мешался. А её приковать к кольцу железному и учить её хорошему поведению и уважению к старшим и к званиям. При помощи прута медного.

Король Афронт во всём с ним согласен был. Единственно, с чем он не согласился, это с прутом медным.

— Медный прут слишком больно сечёт, надо взять золотой. И потом — некрасиво эту будущую королеву сечь медным прутом-то.

(Видите, ко всем своим предыдущим качествам король Афронт был ещё добрый король и мудрый.)

Позвал он придворных ювелиров и велел такой прут изготовить. А коменданту Власьеву дал указание пробное испытание провести. (У коменданта как раз отношения с женой испортились.)

Так что у них уже всё готово для встречи стрельца из трудного похода.

Часть третья

Шёл стрелец Федот, шёл, уморился. Ноги поднять не может.

— Эх, — говорит, — Шмат-разум, знал бы ты, как я устал.

Шмат-разум отвечает:

— Что же ты, стрелец, молчал-то. Я б тебя живо на место доставил.

Тотчас подхватило стрельца буйным вихрем и понесло по воздуху так быстро, что он из-под своей шапки даже выскользнул.

Он полетел, а шапка на месте осталась.

— Эй, Шмат-разум, постой! Шапка свалилась.

— Поздно, сударь, хватился! Твоя шапка теперь полтысячи вёрст назади.

Так и летел стрелец без шапки. Чуть-чуть не простудился. Города, деревни, реки под ним так и мелькают. Люди сельские в небо глядят и спорят:

— Вон человека нечистая сила куда-то тащит.

— Сам ты нечистая сила. Это Илья-пророк за своей колесницей гонится. Во сне упал.

Вот летит стрелец над глубоким морем, и Шмат-разум ему говорит:

— Хочешь, я на этом месте золотую беседку сделаю? Можно будет отдохнуть и счастье добыть.

Кто же от таких предложений отказывается! Стрелец, конечно, согласен:

— А ну сделай!

И тотчас неведомая сила опустила стрельца на море. Там, где за минуту только волны поднимались, там появился островок.

На островке золотая беседка. Шмат-разум (до чего же имя у него странное, никак не могу привыкнуть) говорит:

— Садись в беседку и отдыхай, на море поглядывай. Будут плыть мимо три купеческих корабля и пристанут к острову. Ты зазови купцов, угости-употчевай и променяй меня на три диковинки, что купцы с собой везут. В своё время я к тебе назад вернусь.

Федот не очень понял, что ему объясняли, однако лишние вопросы задавать не стал, чтобы бестолковым не показаться.

Смотрит стрелец — с западной стороны три корабля плывут. Увидели корабельщики остров и золотую беседку и подивились:

— Что за чудо! Сколько раз мы тут плавали — кроме воды, ничего не было. А на сей раз — на поди. Золотая беседка появилась. Пристанемте, братцы, к берегу, полюбуемся.

Тотчас остановили они корабельный ход: то есть паруса скатали, бросили якоря. Три купца-хозяина сели на лёгкую лодочку и поехали на остров.

А Федот-стрелец их уже дожидается.

— Здравствуй, добрый человек.

— Здравствуйте, купцы чужеземные. Милости просим ко мне. Погуляйте, повеселитесь, роздых возьмите. Нарочно для заезжих гостей и беседка выстроена.

(Ну, роздых здесь не особый. Ни тебе гуляний никаких, ни зоопарков. Только и есть что еда за столом. Но купцам и на твёрдой земле постоять соскучилось, они и рады.)

Купцы вошли, сели на скамеечку, золотые перила на зуб пробуют.

А стрелец кричит:

— Эй, Шмат-разум, дай-ка попить-поесть.

Явился стол, на столе вина и кушанья. Чего душа захочет — мигом исполняется. Купцы только ахают.

— Давай меняться, — говорят. — Ты нам своего слугу отдай, а у нас возьмёшь за то любую диковинку.

— А какие у вас диковинки?

— Посмотри — увидишь.

Один купец вынул из кармана маленький ящичек. Только открыл его — тотчас по всему острову славный сад раскинулся и с цветами и с дорожками. А закрыл ящичек — весь сад пропал. (Ничего себе! Просто голография какая-то!)

Другой купец вынул из-под полы топор (странный человек, с топориком в гости ходит) и начал тяпать. Тяп да ляп — вышел корабль! Тяп да ляп — ещё корабль! Сто раз тяпнул — сто кораблей сделал. С парусами, с пушками и с матросами. (Живыми! Просто не купец, а Господь Бог настоящий!) Корабли плывут, в пушки палят, от купца приказов спрашивают… Натешился он, спрятал свой топор, и корабли с глаз исчезли, словно их и не было.

Третий купец достал рог, затрубил в один конец — тотчас войско явилось: пехота и конница с ружьями, с пушками, со знамёнами. Ото всех полков посылают купцу рапорты, а он отдаёт им приказы. Войска идут, музыка гремит, знамёна развеваются…

Натешился купец, взял трубу, затрубил с другого конца — и нет ничего, куда вся сила девалася.

Стрелец просто растерялся от этих чудес. Он ничего подобного в жизни не видывал. Но хитрит:

— Хороши ваши диковинки, да мне непригодны. Войска да корабли — дело царское. А я — простой солдат. Коли хотите со мной меняться, так отдайте мне за одного слугу-невидимку три своих диковинки.

— Не много ли будет?

— Как знаете. А иначе я меняться не буду.

Купцы подумали про себя: «На что нам этот сад, эти полки военные и корабли. Мы люди мирные. А с этим слугой мы не пропадём. Всегда и сыты и пьяны».

Отдали они стрельцу свои диковинки и говорят:

— Эй, Шмат-разум! Мы тебя берём с собою. Будешь нам служить?

— Отчего не служить. Мне всё равно, на кого работать, — отвечает Шмат-разум.

Вернулись купцы на свои корабли и давай свою команду угощать, всех корабельщиков.

— Ну-ка, Шмат-разум, поворачивайся!

И Шмат-разум вертелся, всех на трёх кораблях угощая. На радостях разогнались купцы, перепились на дармовщинку все и заснули крепким сном.

А Федот-стрелец сидит в золотой беседке посреди окияна и думает: «На черта мне все эти хреновины, если есть нечего. Где сейчас мой дорогой верный слуга Шмат-разум?»

— Я здесь, господин!

Стрелец обрадовался:

— Не пора ли нам домой?

Только он сказал, как подхватило его буйным вихрем и понесло по воздуху в родную сторонку.

Купцы тем временем проснулись, и захотелось им выпить с похмелья.

— Эй, Шмат-разум, дай-ка нам вина по бочонку на корабль.

— Да побыстрее.

— Да покрепче.

Только никто им не прислуживает. Купцы кричат:

— Дай хотя бы пива! И пива нет.

— Ну хоть рассолу!

Сколько они ни кричали, всё без толку.

— Ну, господа, надул нас этот маклак! Теперь его чёрт найдёт! И остров пропал, и золотая беседка сгинула. Нехороший он человек!

Подняли они паруса и отправились, куда им надобно. И ещё долго стрельца чихвостили.

(Ведь если вдуматься, в чём-то они правы. Федот-стрелец и купцов надул, и двух старцев из горы без пропитания оставил. А им так хорошо жилось, у них даже ни одной кастрюльки не было.

Впрочем, в те времена хорошим тоном считалось стащить что-нибудь, обмануть кого-то, чужую вещь зажулить. И не только простой народ этим славился, но и большие начальники этим отличались. Хорошо, что это время кончилось.)

Часть четвертая

Быстро прилетел стрелец в своё государство. Опустил его Шмат-разум на берег моря. Кругом леса строевые, дубравы зелёные. Речка бежит.

Федот-стрелец разошёлся:

— Шмат-разум, нельзя ли здесь дворец выстроить для всех честных людей, то есть для нас с Глафирой.

— Отчего нельзя! Сейчас готов будет.

(Шмат-разум был какой-то народный умелец. Всё мог. И еду готовить, и ковром-самолётом служить, и дворцы строить скоростным методом.) Не успел Федот-стрелец искупаться в море, как дворец был готов.

Стрелец открыл ящичек, который у купцов зажилил, и кругом дворца сад явился с редкими деревьями и кустами.

Вот сидит стрелец у открытого окна да на свой сад любуется, вдруг влетела в окно горлица, ударилась оземь и оборотилась его молодой женой.

Жена Глафира говорит:

— С той поры как ты ушёл, я всё время по лесам да рощам серой горлинкой летала. Хорошо ещё, что охотничьего сезона не было. А в город залетать я и вовсе боялась.

Стрелец ей про свои приключения рассказал. Он долго рассказывал, два дня. И как за мячиком шёл. И как на лягушке через огненную реку прыгал. И как купцы ему ценные подарки подарили. И как приветы ей передавали сестры и маменька.

А потом он ей Шмат-разума продемонстрировал в смысле хорошего обеда. Больше всего, конечно, жене Глафире Шмат-разум понравился. И стали они счастливо жить.

Как-то раз поутру король вышел на свой балкон, глянул на сине море и видит: на самом берегу дворец стоит, лучше королевского. А вокруг дворца сад.

Король крикнул коменданта Власьева:

— Это что за новости? Кто посмел без моего ведома такие красоты возводить? Сломать, порушить немедленно.

— Зачем ломать-рушить? — удивился Власьев. — Лучше отобрать-запретить.

Его разумный совет королю понравился. Послали гонцов узнать — кто посмел. Гонцы разведали, доложили:

— Живёт там Федот-стрелец с женой и каким-то типом, которого один голос слышен, как он песни поёт. А целиком этого типа никто не видел.

Король пуще прежнего разгневался. Приказал собрать войска и идти на взморье: сад разорить, дворец разбить, а самого стрельца смерти предать!

— Я, — говорит, — лично всё проконтролирую.

Усмотрел Федот, что идёт на него войско сильное, королевское, схватил топор «подаренный», тяп да ляп сделал — глядь, корабль в море стоит. С парусами, с пушками, с матросами боевыми.

Потом вынул рог, затрубил раз — повалила пехота, затрубил два — валит конница. Бегут к нему начальники из полков, ждут приказу.

Стрелец приказал воевать.

Тотчас заиграла музыка, ударили в барабаны, полки двинулись, конница поскакала.

Солдаты Федота-стрельца посильнее королевских оказались. Пехота ломит королевское войско, конница догоняет, в плен забирает. С корабля пушки по городу стреляют.

Король видит, что его армия бежит, бросился сам её останавливать — даже наперёд Власьева, — какое там! Не прошло и полчаса, как его убили.

Когда кончилось сражение, собрался народ и начал стрельца просить, чтобы он взял в свои руки всё государство. Он, конечно, к жене. Она говорит:

— А чего, покоролевствуй, Феденька. Авось вытянешь.

Только он упирается, потому что побаивается:

— Не вытяну я.

Жена Глафира его всё равно уговаривает:

— Да не бойся ты, Феденька. Я слыхала, что в иных королевствах кухарки с государственными делами управляются.

Это Федота-стрельца убедило. Он согласился и сделался королём, а жена его — королевою.

Говорят, что в его королевстве никто не плутовал.

Тут и сказочке конец.

Кто прослушал — молодец.

А кто сам сумел прочесть —